Неточные совпадения
— Хорошо, хорошо,
веди себя и вперед хорошо! — сказал Чичиков и вошел в свою
комнату. Проходя переднюю, он покрутил носом и сказал Петрушке: — Ты бы,
по крайней мере, хоть окна отпер!
Я взбежал
по маленькой лестнице, которая
вела в светлицу, и в первый раз отроду вошел в
комнату Марьи Ивановны.
«
Ведет себя бесцеремонно, как студент», — продолжал Самгин наблюдать и взвешивать, а Тагильский, снова тихонько и ласково похлопав себя
по щекам ладонями, закружился
по комнате, говоря...
Клим и Дронов сняли ее, поставили на землю, но она, охнув, повалилась, точно кукла, мальчики едва успели поддержать ее. Когда они
повели ее домой, Лидия рассказала, что упала она не перелезая через забор, а пытаясь влезть
по водосточной трубе в окно
комнаты Игоря.
Вела она себя так, как будто между ними не было ссоры, и даже приласкалась к нему, нежно и порывисто, но тотчас вскочила и, быстро расхаживая
по комнате, заглядывая во все углы, брезгливо морщась, забормотала...
Он не думал сказать это и удивился, что слова сказались мальчишески виновато, тогда как следовало бы
вести себя развязно; ведь ничего особенного не случилось, и не
по своей воле попал он в эту
комнату.
Она пришла в экстаз, не знала, где его посадить,
велела подать прекрасный завтрак, холодного шампанского, чокалась с ним и сама цедила
по капле в рот вино, вздыхала, отдувалась, обмахивалась веером. Потом позвала горничную и хвастливо сказала, что она никого не принимает; вошел человек в
комнату, она повторила то же и
велела опустить шторы даже в зале.
— И! нет, какой характер! Не глупа, училась хорошо, читает много книг и приодеться любит. Поп-то не бедный: своя земля есть. Михайло Иваныч, помещик, любит его, — у него там полная чаша! Хлеба, всякого добра — вволю; лошадей ему подарил, экипаж, даже деревьями из оранжерей
комнаты у него убирает. Поп умный, из молодых — только уж очень по-светски
ведет себя: привык там в помещичьем кругу. Даже французские книжки читает и покуривает — это уж и не пристало бы к рясе…
Они воротились домой. Вера передала некоторые покупки бабушке, другие
велела отнести к себе в
комнату и позвала опять Райского гулять
по роще,
по полю и спуститься к Волге, на песок.
Обязанность ее, когда Татьяна Марковна сидела в своей
комнате, стоять, плотно прижавшись в уголке у двери, и вязать чулок, держа клубок под мышкой, но стоять смирно, не шевелясь, чуть дыша и
по возможности не спуская с барыни глаз, чтоб тотчас броситься, если барыня укажет ей пальцем, подать платок, затворить или отворить дверь, или
велит позвать кого-нибудь.
— Я сначала попробовал полететь
по комнате, — продолжал он, — отлично! Вы все сидите в зале, на стульях, а я, как муха, под потолок залетел. Вы на меня кричать, пуще всех бабушка. Она даже
велела Якову ткнуть меня половой щеткой, но я пробил головой окно, вылетел и взвился над рощей… Какая прелесть, какое новое, чудесное ощущение! Сердце бьется, кровь замирает, глаза видят далеко. Я то поднимусь, то опущусь — и, когда однажды поднялся очень высоко, вдруг вижу, из-за куста, в меня целится из ружья Марк…
Но все это ни к чему не
повело: на другой день нельзя было войти к нему в
комнату, что случалось довольно часто
по милости змей, ящериц и потрошеных птиц.
Потолки были везде расписаны пестрыми узорами, и небольшие белые двери всегда блестели, точно они вчера были выкрашены; мягкие тропинки
вели по всему дому из
комнаты в
комнату.
Без дела слонялись
по парадным
комнатам,
ведя между собой бессвязные и вялые разговоры, опасаясь замарать или разорвать хорошее платье, которое ради праздника надевали на нас, и избегая слишком шумных игр, чтобы не нарушать праздничное настроение.
Прошло после свадьбы не больше месяца, как
по городу разнеслась страшная
весть. Нагибин скоропостижно умер. Было это вскоре после обеда. Он поел какой-то ухи из соленой рыбы и умер. Когда кухарка вошла в
комнату, он лежал на полу уже похолодевший. Догадкам и предположениям не было конца. Всего удивительнее было то, что после миллионера не нашли никаких денег. Имущество было в полной сохранности, замки все целы, а кухарка показывала только одно, что хозяин ел за час до смерти уху.
— Вы никогда не думали, славяночка, что все окружающее вас есть замаскированная ложь? Да… Чтобы вот вы с Дидей сидели в такой
комнате, пользовались тюремным надзором мисс Дудль, наконец моими медицинскими советами, завтраками, пользовались свежим бельем, — одним словом, всем комфортом и удобством так называемого культурного существования, — да, для всего этого нужно было пустить
по миру тысячи людей. Чтобы Дидя и вы
вели настоящий образ жизни, нужно было сделать тысячи детей нищими.
На Катрю Анфиса Егоровна не обратила никакого внимания и точно не замечала ее. В зале она
велела переставить мебель, в столовой накрыли стол по-новому, в Нюрочкиной
комнате постлали ковер — одним словом, произведена была маленькая революция, а гостья все ходила из
комнаты в
комнату своими неслышными шагами и находила новые беспорядки. Когда вернулся с фабрики Петр Елисеич, он заметно смутился.
Небольшая захватанная дверка
вела из-за стойки в следующую
комнату, где помещалась вся домашность кабацкой семьи, а у целовальничихи было шестеро ребят и меньшенький еще ползал
по полу.
Не успеет, бывало, Бахарев, усевшись у двери, докурить первой трубки, как уже вместо беспорядочных облаков дыма выпустит изо рта стройное, правильное колечко, что обыкновенно служило несомненным признаком, что Егор Николаевич ровно через две минуты встанет, повернет обратно ключ в двери, а потом уйдет в свою
комнату,
велит запрягать себе лошадей и уедет дня на два, на три в город заниматься делами
по предводительской канцелярии и дворянской опеке.
—
Велите ложиться спать лакею, — сказал Ярошиньский, продолжая быстро ходить
по комнате и смотря в пол.
Не спал в этом доме еще Белоярцев. Он проходил
по своей
комнате целую ночь в сильной тревоге. То он брал в руки один готовый слепок, то другой, потом опять он бросал их и тоже только перед утром совсем одетый упал на диван, не зная, как
вести себя завтра.
Один, тотчас из ворот,
по каменному безобразному крыльцу с далеко выдающимся навесом
вел в большие
комнаты, удобные скорее для солдатской швальни, чем для жилого помещения.
Послали девушку посмотреть
комнату, которая отдавалась от жильцов
по задней лестнице.
Комната была светлая, большая, хорошо меблированная и перегороженная прочно уставленными ширмами красного дерева. Лиза
велела взять ее и послала за своими вещами.
Дмитрий Петрович поднялся
по устланной мягким ковром лестнице в переднюю, из которой этот же концертист
повел его
по длинной анфиладе
комнат необыкновенно изящно и богато убранного бельэтажа.
На третьи сутки, в то самое время, как Егор Николаевич Бахарев, восседая за прощальным завтраком,
по случаю отъезда Женни Гловацкой и ее отца в уездный городок, вспомнил о Помаде, Помада в первый раз пришел в себя, открыл глаза,
повел ими
по комнате и, посмотрев на костоправку, заснул снова. До вечера он спал спокойно и вечером, снова проснувшись, попросил чаю.
Вихров начал снова свое чтение. С наступлением пятой главы инженер снова взглянул на сестру и даже делал ей знак головой, но она как будто бы даже и не замечала этого. В седьмой главе инженер сам,
по крайней мере, вышел из
комнаты и все время ее чтения ходил
по зале, желая перед сестрой показать, что он даже не в состоянии был слушать того, что тут читалось. Прокурор же слушал довольно равнодушно. Ему только было скучно. Он вовсе не привык так помногу выслушивать чтения
повестей.
Павел стал осматривать
комнату Еспера Иваныча, которую, видимо, убирало чье-то утонченное внимание.
По стенам шли мягкие без дерева диваны, пол был покрыт пушистым теплым ковром; чтобы летнее солнце не жгло, на окна были опущены огромные маркизы; кроме того, небольшая непритворенная дверь
вела на террасу и затем в сад, в котором виднелось множество цветов и растений.
То есть заплачу за тебя; я уверен, что он прибавил это нарочно. Я позволил везти себя, но в ресторане решился платить за себя сам. Мы приехали. Князь взял особую
комнату и со вкусом и знанием дела выбрал два-три блюда. Блюда были дорогие, равно как и бутылка тонкого столового вина, которую он
велел принести. Все это было не
по моему карману. Я посмотрел на карту и
велел принести себе полрябчика и рюмку лафиту. Князь взбунтовался.
Я же, когда обдумывал свои будущие
повести, всегда любил ходить взад и вперед
по комнате.
Он
повел его за собою через всю квартиру, состоявшую из пяти-шести
комнат. Не было в них ни мебели, ни занавесок. Воздух был пропитан острым запахом, свойственным жилью мелких хищников. Полы были загажены до того, что
по ним скользили ноги.
— Пожалуйте, барин наверху-с, — отвечала та, почему-то шепотом и тихонько
повела его
по знакомой ему лестнице. В
комнате направо он увидел самого хозяина, сидевшего за столом, в халате, с обрюзглым лицом и с заплаканными глазами.
Младший унтер-офицер (из госпитального караула)
велел пропустить меня, и я очутился в длинной и узкой
комнате,
по обеим продольным стенам которой стояли кровати, числом около двадцати двух, между которыми три-четыре еще были не заняты.
— И нисколько это все не нужно, — проговорил сквозь зубы Николай Артемьевич и снова принялся шагать
по комнате. — Я совсем не к тому речь
вел.
На другой день после описанного выше свидания старец еще бродил
по комнате, но уже не снимал халата. Он особенно охотно беседовал в тот вечер о сокращении переписки, доказывая, что все позднейшие «катастрофы»
ведут свое начало из этого зловредного источника.
Порою Бог
весть откуда врывался этот страшный гость и в мою
комнату, пробегал внезапным холодом у меня
по спине и колебал пламя лампы, тускло светившей под зеленым бумажным, обгоревшим сверху абажуром.
Вдруг послышались чьи-то тяжелые шаги
по корабельной лестнице, которая
вела к нему в
комнату. Круциферский вздрогнул и с каким-то полустрахом ждал появления лица, поддерживаемого такими тяжелыми шагами. Дверь отворилась, и вошел наш старый знакомый доктор Крупов; появление его весьма удивило кандидата. Он всякую неделю ездил раз, а иногда и два к Негрову, но в
комнату Круциферского никогда не ходил. Его посещение предвещало что-то особенное.
Долго думать казалось Бельтову смешным; он, вопреки Вобановой системе, не
повел дальних апрошей, а как-то, оставшись с ней один в
комнате, обнял ее за талию, расцеловал и звал очень усердно пройтиться вечером
по саду.
Она была дома. Он
велел доложить о себе; его тотчас приняли. Когда он вошел, она стояла посреди
комнаты. На ней была утренняя блуза, с широкими открытыми рукавами; лицо ее, бледное по-вчерашнему, но не по-вчерашнему свежее, выражало усталость; томная улыбка, которою она приветствовала своего гостя, еще яснее обозначила это выражение. Она протянула ему руку и посмотрела на него ласково, но рассеянно.
Разумеется, я был очень польщен.
Повел его
по всем
комнатам, и везде он меня похвалил, а в некоторых
комнатах даже выразил приятное изумление. В коридоре
повел носом, учуял, что пахнет жареной печенкой, умилился и воскликнул...
Достигнув такого влияния на Долинского, Зайончек сообщил ему о существовании в Париже «Союза христианского братства» и
велел ему быть готовым вступить в братство в качестве грешного члена Wschodniego Kosciola (восточной церкви). Долинский был введен в таинственную
комнату заседаний и представлен оригинальному собранию, в котором никто не называл друг друга
по фамилии, а произносил только «брат Яков», или «брат Северин», или «сестра Урсула» и т. д.
Мы жили в большом доме, в трех
комнатах, и
по вечерам крепко запирали дверь, которая
вела в пустую часть дома, точно там жил кто-то, кого мы не знали и боялись.
А
по правде сказать, оба были самые несносные споришки, и княгиня часто должна была сама приходить их разнимать и мирить — стыдит их, бывало, стыдит да, наконец, тем кончит, что
велит Патрикею от них шашки взять и к себе в
комнату отнести.
А тут, — она
повела рукою на чайную
комнату, где Марья Николаевна и Ольга Федотовна в это время бережно перемывали бывший в тот день в употреблении заветный саксонский сервиз, и добавила: — тут
по любви-то у нас есть своя академия и свои профессора…
Елена крайне была удивлена, когда князь
повел гостей своих не в обычную маленькую столовую, а в большую, парадную, которая,
по убранству своему, была одна из лучших
комнат в доме князя.
По уходе его, Елена
велела подать себе малютку, чтобы покормить его грудью. Мальчик, в самом деле, был прехорошенький, с большими, черными, как спелая вишня, глазами, с густыми черными волосами; он еще захлебывался, глотая своим маленьким ротиком воздух, который в
комнате у Елены был несколько посвежее, чем у него в детской.
Теперь господин производитель дел отведет вас, за исключением господина Кирсанова, в особенную
комнату, и
велит подать вам
по стакану чаю.
Более трех часов сряду сидел Рославлев подле спящего, который несколько раз принимался бредить. Рославлев не будил его, но закрывал рукою рот и мешал явственно выговаривать слова. Вдруг послышались скорые шаги
по коридору, который
вел к их
комнате. Рославлев начал будить своего товарища. После нескольких напрасных попыток ему удалось наконец растолкать его; он вскочил и закричал охриплым голосом по-русски...
Пока мы хлопотали около больной, горничная, войдя в
комнату, пригласила меня идти за собою и
повела опять вверх
по лестнице.
После обеда генерал и Янсутский перешли вместе в говорильную
комнату,
велев себе туда подать шампанского. Там они нашли Долгова, читающего газету, который обыкновенно, за неимением денег платить за обед, приезжал в клуб после своего, более чем скромного, обеда, в надежде встретить кого-нибудь из своих знакомых и потолковать
по душе. Янсутский, взглянув на Долгова, сейчас припомнил, что он видел его в Собрании ужинающим вместе с Бегушевым.
Его
повели по длинному коридору в приемную
комнату.